XI ЧЕТЫРЕ ЭЛЕМЕНТА

Историческая наука полагает, что мысль развивалась от своего примитивного состояния к современному.

Эта точка зрения может быть подтверждена состоянием науки, но даже в этом случае стоит заметить, что есть разница между накопленными знаниями и качеством научной мысли. Знания, зависящие от направленных усилий всех учёных, растут количественно. Качество научной мысли, с другой стороны, зависит от конкретной личности, и у разных людей оно может быть выше или ниже (даже у одного человека, в зависимости от возраста).

Но происходит ещё кое-что, что игнорируется историей. Мысли, кажется, с течением времени переполняют сами себя. Они почему то не становятся кристально ясными оттого, что их пытаются высказать. Известный пример притчи о сороконожке: кто-то спросил её, с какой ноги она начинает ходьбу. Сороконожка, пытаясь ответить правильно, запуталась и разучилась ходить вообще.

В любом случае, мы должны изучать разрушение внутреннего понимания, вызванного усилиями разума, чтобы обосновать свою законность. В этом смысле рост разума на самом деле — уменьшение его: сначала от грации инстинктивного движения, как у птицы в полете, — к рёву машины, затем — к чиханию мотора машины и, наконец, к полной остановке.

Проблема началась с греков, с их «освобождения» от мысли авторитарных учений, чья глубина казалась грекам слишком большой тайной, чтобы иметь простое «рациональное» объяснение. И таков был страх перед этими тайнами, что до сих пор словом «герметик» (произошедшим от имени бога Гермеса) люди, не раздумывая, обозначают глухую непроницаемость клея-замазки.

По неписаной традиции, которую поддерживали лишь посвящённые (а понимали вообще единицы, а порой вообще никто ничего не понимал), использование разума было как неожиданно открывшийся поток света. Разумеется, открытие Пифагора, согласно которому ноты несут в себе такую же относительность, как и целые простые числа, было триумфом рациональности. («Рациональный» дословно обозначает «основанный на отношении (ratio)», но значение этого слова постепенно настолько расширилось, что стало охватывать всё, чего касалось любое отношение, особенно последующего к предыдущему).

Но рациональность не всегда эффективна. Возможность деления целого на части и дальнейшее их сравнение может породить при столкновении их с движением абсурд. Парадокс Зенона: стрела в каждый момент своего полёта находится в состоянии покоя, следовательно, она не может лететь. Ахиллес не может перегнать черепаху, потому что, как только он достигает того места, где была черепаха, она уже двинулась вперёд. Эти примеры абсурдны, но они выглядят очень умно и рационально, производя, правда, больше шума, чем смысла.

На самом деле, решение парадоксов движения, в смысле правильного использования соотношений, ожидало появления Ньютона. Между тем, огромное число замечательных философов, подобно Беркли, занималось переливанием из пустого в порожнее, настаивая на том, что отношения между бесконечно малыми величинами есть абсурд. В то же время жил и Хьюм, чей скептицизм относительно объективности причинных связей мы уже упоминали. Представьте, пожалуйста, что перечисленное выше считалось крайне важным среди философов и что это служило указанием на хрупкость логических рассуждений и умозаключений (основанных, кстати говоря, на полном идиотизме).

Новые препятствия на пути свободы мысли обнаруживались постоянно. Упомянем некоторые:
1. Доказательство бесконечности Дедекинда.
2. Изобретение бесконечного количества Кантора.
3. Вклад Рассела в логику.
4. Неразрешимая загадка квантовой теории (частица-волна).
5. Гёделевская теорема неполности (важный шаг, но на нынешнем этапе — препятствие науке).

Совсем недавно были сделаны ещё более значительные открытия. Открытие ДНК, к примеру, внесло неоценимый вклад в общую копилку знаний. Но это же открытие ответственно за эпидемию нонсенса, которая затронула даже хороших учёных. Мы читаем сегодня почти каждый день, как наука запихивает открытия Эйнштейна в каждую приоткрывающуюся щель. (Скоро мы увидим, почему это всё — ерунда.)

Следующая волна — компьютер и сумасшествие, с ним связанное. Помимо естественного и неугасимого радения за то, чтобы всё, что характеризует предпринимательский мир, цвело и пахло, компьютеромания постепенно полностью поглощает человеческую личность. Научная фантастика смотрит в будущее и видит, как герои-люди расправляются с остервеневшими компьютерами (как исторически более ранние герои расправлялись с драконами). Но тревожит другое — даже достойные учёные снова не могут отличить процессы, происходящие в компьютере, от процессов, происходящих в менталитете живых существ.

XI ЧЕТЫРЕ ЭЛЕМЕНТА II